готово - Транслит

 Для очередного, сдвоенного, выпуска, озаглавленного "Литература-советская", наибольшее значение имеет вопрос, поставленный относительно повседневности, социальной чувственности, антропологии и культуры советской эпохи. Дело, разумеется, идет не только о литературе. Но литературе как социальной практике (одновременно стремящейся к асоциальности) в частности и политической речи вообще в советском обществе во всех случаях действительно отводилась особая роль, поэтому в заголовок значительно дисциплинарно расширенного номера вынесена все же именно такая формулировка. Кончено же, в советское время имела место не коммуникация, хотя бы и художественная, но еще именно литература. Поэтому диффузное понятие «литература-советская» призвано не экзотизировать конструкцию советского субъекта, отвечавщую этому логоцентрическому положению вещей, но высветить чрезвычайную медиатизированность современного культурного сознания.
Литературу-советскую невозможно мыслить без этого предиката, потому что она разительно отличается своей функцией с тем, что принято считать литературой в «нормальном агрегатном состоянии». Литература, созданная за годы существования Советского Союза людьми, так или иначе с ним связанными, волей-неволей оказывается частью большого универсалистского проекта, а не частным примером проекта чисто литературного. Даже в тех случаях, когда литература «имеет место» как будто бы не благодаря, а вопреки «всему советскому», она имеет своим (негативным) истоком необходимость соотноситься или критиковать (по-разному и разное), но всегда при этом находиться в пределах общей судьбы. Однако эти оговорки ни в коем случае не должны быть поняты как что-то извиняющие или оправдывающие литературу. Напротив, они очерчивают ту ситуацию, в которой она должна быть не меньшим, но большим, чем «просто литература» (ср. «все остальное — литература»). Поскольку довольно быстро становится понятно, что некая проблематика сшивала всю «литературу-советскую», мы задаем вопрос: что за функцию выполняет граница между так называемыми «официальной» и «неподцензурной» советскими литературами, проводимая и выгодная сегодня прежде всего новой номенклатуре (пусть и не вполне победившей старую)? А коль скоро эта борьба за определения продолжается (пусть в ней и нет однозначно привлекательных сторон), возможно, наиболее ценным сегодня было бы разобраться с тем, что из себя представляла литература-советская в общем виде, в разных сегментах которой «шла борьба скорее между разными — прогрессивными и реакционными — сторонами советского, чем между советским и антисоветским».Именно способности помыслить литературу как практику письма, выходящего за пределы легитимного и комфортабельного пространства салона, настоятельно требует момент.
Этот новый опыт возвращения истории и, следовательно, неотступная потребность распознавания и критики идеологии уже у дверей. Новый номер «Транслита» должен был выйти в конце прошлого года, но декабрь 2011-го оказался отмечен процессами, важность которых если не превысила срочность других дел, то, во всяком случае, заставила каждого иначе отнестись к его «обычному делу», снова поставив вопрос о сближении серьезной теоретической работы с актуальной общественной практикой.

Авторы номера: Кирилл Адибеков, Вероника Беркутова, Анастасия Векшина, Дмитрий Голынко-Вольфсон, Алла Горбунова, Андрей Горных, Михаил Гронас, Сергей Жадан, Арсений Жиляев, Александр Житенев, Олег Журавлев, Сергей Завьялов, Никита Кадан, Илья Калинин, Анатолий Каплан, Олег Киреев, Иван Костин, Алексей Косых, Франческа ди Маттиа, Кирилл Медведев, Михаил Немцев, Роман Осминкин, Антон Очиров, Владимир Раннев, Мартин Светлицкий, Виктор Серж, Ричард Стайтс, Тарас Ткаченко, Андрей Фоменко, Георги Хасая, Вако Нацвлишвили, Гиорги Цурцумия, Кети Чухров.

Выпуск появится в магазинах Петербурга на следующей неделе, презентация в Петербурге - 24 февраля в Порядке слов

UPD: Содержание (картинки кликабельны)

Поэзия и проекты художников:

  

И соответственно, статьи: